Я – дочь врага народа - Таисья Пьянкова

И на выпускном, приступая к сочинению, она берёт свободную тему. Пишет о том, как во время войны жила у бабушки в городе Татарске, железнодорожная станция которого была узловой. Там с каждым днём всё больше появлялось инвалидов войны.

Над вечно тонущими в болотной грязи улицами городка поднимались высокие дощатые тротуары. Устроившись на них, просили милостыню искалеченные фронтовики.

Лизе хорошо помнится, как на мотив знаменитой «Мурки» у Сибторга пел всё одну и ту же песню молоденький безногий солдат:

Или, следуя напеву «Раскинулось море широко», слёзно завывал полуседой воин в чёрных очках:

Тогда шестилетняя Лиза, слушая эти молитвы, хоронилась где-нибудь в сторонке и могла часами проливать безутешные слёзы.

И теперь, на сочинении, она так глубоко уходит в свои воспоминания, что забывается и, сунувшись лицом в парту, тихонько рыдает, чтобы её горя не услышали те – измученные войною калеки.

Она не слышит ни вопросов учителя, ни его строгостей…

Только шум потехи возвращает её в себя…

Лиза недоумённо улыбается, чем вызывает взрыв хохота.

Она привыкла быть посмешищем. Но на этот раз рывком поднимается и читает своё – медленное, настырное…

Полная уверенность на право чтения слышна в её голосе:

Молчит даже Пельдуска.

А Лиза, оставив на парте незаконченное сочинение, порывисто идёт за дверь.

Назавтра девчата слышат оценки за контрольную работу по русскому языку:

– Быстрикова – 5.

В конце июня две группы девчат и столько же юнцов снабжены свидетельствами об окончании ремесленного училища и поселены в шлакоблочном бараке на чердаке-мансарде, оборудованном под жильё.

Мансарда разделена коридором на два огромных отсека: налево – ребята, направо – девчата. В каждом – по печке, по сорок кроватей и по два тусклых чердачных окна, что утопают в косых нишах… Постоянный мрак!

Летняя благодать соблазняет более наглых девчат занять лучшие места – ближе к солнечному свету. Лизе достаётся совсем смурый угол за печкой, куда можно втиснуть лишь кровать; тумбочка и та оказывается на выходе. Зато в закутке есть возможность писать стихи.

Зима, однако, доказывает девчатам, что Быстриковой (опять!) повезло: не только мансарда на сорок человек, но и наступившие морозы насчитывают такие же градусы. И с дровами почти такие же проблемы…

Все жмутся к теплу, где посадочная площадка – Лизина кровать.

Её стоя́щая на выходе тумбочка в дни получки чем-ничем полнится, но зачастую встречает свою хозяйку пустотой. До зарплаты приходится жить впроголодь.

А девчата? Девчата помногу брать стесняются, да часто появляются…

Группа радиомонтажниц направлена работать в цех военного завода, куда работники попадают аж через три поста охраны.

Для Лизы забавно то, что производство, связанное с первым отделом – строжайшим блюстителем государственных тайн, открыто посещается высокими военными чинами – при всех регалиях! Позже тупость эта доходит и до властей; в один день военная приёмка переодета в штатское.

Цех сборочный. Работники в основном трудятся за конвейерами. У каждого своя операция. Значение собираемых узлов известно лишь узким специалистам.

Скоро Лизу отстраняют от монтажа – плохо паяет. Пельдуска же отдаёт голову на отсечение, что она прикидывается неумехой – не хочет, видите ли, работать на потоке!

Мастер участка интересуется:

– Плесовских права?

– У неё и спрашивайте, – отвечает Лиза.

– Ясно, – делает он вывод. – Не хочешь – не надо! Становись на заливку узлов. Понюхаешь церезина – поумнеешь…

Недели не прошло – Лиза умнеет. Она соображает, что если заливку узлов производить плавленым церезином под давлением, то она получится без пузырей. Потому станет меньше брака. Она и чертежи приспособления набрасывает.

Мастер смотрит набросок, говорит:

– Однако!

Новшество утверждается. А Лизу ставят работать к вибростенду. Действительно ставят, поскольку за этой установкой сидя работать невозможно.

Вибрационных установок две. Рядом работает беременная Вера. Она готовится уйти в декрет.

Работа сложная, но Лиза осваивается дня за четыре, чем удивляет и мастера, и начальника цеха.

Рядом с будущей матерью Лиза работает около месяца. Вера уходит в декрет, а к её установке определяют юношу – Колю Грачёва.

Коля вообще-то уже назначен к настройщику приборов учеником, но Лиза одна не справилась бы с потоком готовой продукции.

Ожидалось, что Вера после двух месяцев декрета на работу выйдет. Но она берёт сперва обычный отпуск, затем – без содержания.